Владимир
Федорович Шакула – полевой зоолог, охотник, натуралист. Последние 30 лет занимается
изучением крупных хищников и копытных
животных в горах и пустынях Средней Азии.
Совершил
ряд экспедиций, в том числе по Украине, за Полярный круг, на Кавказ, Каспийское
море, Тянь-Шань, Памир, Алтай.
Длительное
время живет и работает в заповедниках Узбекистана и Казахстана. Постоянно
проживает в Западном Тянь-Шане.
Большой
опыт путешественника, интересные встречи с животными, необычные явления и
происшествия в горах и пустынях – вот постоянная тема его очерков.
Рассказ начальника охраны
заповедника Аксу-Жабаглы Каспакова Ералы,
записанный Владимиром Шакулой.
Летом 1998 года инспектора охраны заповедника
Аксу-Джабаглы проводили рейды по борьбе с браконьерством. Рано утром 20 августа
я вместе с тремя инспекторами выехал на обследование восточной части
заповедника. Главной задачей нашего рейда была проверка удаленного
труднодоступного участка в пойме реки Майдантал. Этот участок нередко
безнаказанно посещали браконьеры со стороны Кыргызстана.
Наш
путь лежал через перевал Аксай, расположенный на высоте 3,5 тысячи метров.
Утром кони шли бодро и уверенно, но к полудню жара, а главное – бесконечный
подъем сделали свое дело. Лошади повесили головы и еле передвигали ноги. К 16
часам мы подошли к заснеженному перевалу. Впереди был самый трудный участок, и
поэтому было решено сделать привал.
Отдав
распоряжение разбить временный лагерь и дать лошадям попастись, мы с
инспектором Алимжаном Сеитбековым пошли вперед, чтобы осмотреть окрестности.
Поднявшись по склону метров на сто, мы сели на камень передохнуть. И вдруг на
противоположном склоне, на открытой каменистой осыпи мы заметили самку горного
козла – теке.
Поза
лежавшей самки и ее поведение показались мне очень странными. Дело в том, что
горные козлы - стадные животные и
поодиночке не ходят. Одиночную самку можно встретить лишь в мае, во время
окота. Но был уже конец августа. Кроме того, обычно осторожное животное лежало
на совершенно открытом месте, без укрытия. Коза не обратила внимания на двух
людей, громыхавших камнями по соседнему склону, на лошадей и возню моих друзей,
готовивших обед в поле ее зрения. Сама поза самки тоже была странной. Животное
выглядело испуганным, но при этом даже не делало попытки встать. Я
посоветовался с товарищем, и мы вполне логично рассудили, что коза может быть
больна, но, скорее всего, ранена. Поэтому мы решили подойти ближе к животному.
Коза
подпустила нас метров на пятьдесят, а затем встала, перешла на противоположный
склон, где остановилась и стала за нами наблюдать. Это еще больше озадачило
меня и напарника. Двигалась коза вполне нормально и выглядела здоровой. Но
почему она не убегала совсем? Гонятся за сумасшедшей козой по горам – занятие
не благодарное, поэтому мы с Алимжаном стали спускаться по осыпи
вниз, к лагерю. Не успели мы пройти и тридцати метров, как увидели ниже на краю
осыпи растерзанного козленка. Все сразу стало ясно. Странные поступки козы
полностью объяснялись материнским поведением.
Мне стало жалко козу. Бедная мать лишилась своего
детеныша, но надеялась еще на то, что малыш встанет позовет ее, облегчит
набухшие от молока сосцы. Тяжело вздохнув, я подошел к останкам. Но что же или
кто был причиной гибели козленка? Передо мной лежала только задняя часть его
тела, передней не было вовсе. Я огляделся. Остатки козленка лежали на большом
плоском камне, который одной стороной упирался в кривой ствол небольшой
стелющейся арчи. Нагнувшись, я заглянул под арчу и невольно отпрянул. Из-под
арчи на меня в упор смотрели два глаза. В первую секунду я не понял, что это за
зверь. Он выскочил из-под арчи и побежал вниз по осыпи. Тут я узнал животное.
Это был снежный барс. К нашему счастью не взрослый, а котенок.
Барсенок быстро спустился вниз и, вполне оправдывая
свой эпитет «снежный», залез в новое укрытие – под нависающий козырек снежника,
лежащего на дне ущелья.
«Барсенок, - крикнул я товарищу. – Давай поймаем!». Мы
быстро спустились к снежнику и подкрались к барсенку с двух сторон. Когда между
нами осталось не больше метра, котенок стал яростно шипеть с такими же
страшными подвываниями, какие издает разозленная домашняя кошка.
Не обращая внимания на его оскаленные клыки, я одной
рукой сделал обманное движение, а другой схватил его загривок. Как только
звереныш оказался в руках человека, он сразу успокоился. Я положил его на одну
руку, а другой погладил. Котенок лежал совершенно спокойно, как домашняя кошка,
и все-таки – я машинально продолжал поглаживать пушистую шерстку – у меня на
руках лежал живой дикий снежный барс.
«Эй! – раздался крик снизу от палаток. – Вы что там
возитесь? Пора уже. Чай вскипел».
«Сейчас. Мы тут барса ловим», - весело откликнулись мы
с Алимжаном.
Быстро спустившись вниз, мы подошли к лагерю с
барсенком на руках. Конечно, добрый час все потратили на охи, ахи, подвергли
хозяина гор бесцеремонному осмотру, заглядывали ему и в рот, и под хвост и
очень жалели, что ни у кого не оказалось фотоаппарата.
Размером молодой барс был с крупную домашнюю кошку, но
отличался от нее длинным хвостом, большой головой и лапами. Шерсть у барса была
немного длиннее, светло серого цвета с темными пятнами, на животе белая,
пушистая. Круглые небольшие уши оторочены черной каймой. Людей он не боялся и
вел себя спокойно, должно быть, понял, что попал в руки защитников природы.
Барсик был скорее похож на мягкую игрушку, чем на
дикого зверя. Кто-то даже предложил забрать его на воспитание домой. Пришлось
мне вмешаться и объяснить людям, что в общем-то мы уже наделали ошибок.
Во-первых, детенышей диких животных никогда нельзя трогать и, тем более,
забирать домой. Дикая природа – поле, лес или горы – это их дом, где-то рядом
ходит их мать, а, возможно, и отец, братья и сестры. Найденный вами малыш вовсе
не брошенный, просто его оставили на время, пока родители заняты своими
взрослыми делами. люди же со своей неуместной сентиментальностью грубо
вмешиваются в чужую жизнь. Еще не известно, как отнесется к своему котенку
барсиха, не помешает ли человеческий запах, ведь мы держали его в руках.
Кроме того, игры с детенышами хищных зверей опасны. А
если сейчас придет мама и ей покажется, что мы обидели ее сыночка? Может быть,
она уже близко и следит за нами из-за скалы? Последний аргумент моего краткого
агитационного выступления оказался наиболее весомым. Мы знали, что снежный барс
не нападает на человека, но все-таки это барс, а не хорек. Инспектора стали
оглядываться, а некоторые поспешили к палатке, где лежали забытые служебные
карабины. Единодушно было решено, что котенка нужно немедленно отпустить. Мы
отнесли его к подножью родной осыпи и положили на землю.
Когда мы отошли, барсенок поднялся и полез вверх, но
на противоположный склон. Издалека животное выглядело как взрослый снежный
барс. Уходя, он несколько раз оглядывался через плечо и останавливался на непродолжительное
время.
Смеркалось. Мы спустились к палатке и наконец-то,
усевшись у костра, занялись ужином. Наш гость к этому времени уже скрылся из
виду, но, по видимому, далеко не ушел, так как мы услышали его необычное для
слуха отрывистое мяуканье.
Вдруг с противоположного склона с того места, где мы
поймали барса, раздалось мяуканье другого котенка. Оказывается, котят было
двое! Уже лежа в палатке, мы долго слушали, как перекликались барсята с разных
склонов. Подойти друг к другу они так и не решились. Необыкновенный концерт
продолжался всю ночь и не давал нам спать.
Утром в 6 часов я вышел из палатки, было еще темно, но
небо постепенно светлело. Я стал вглядываться в черные силуэты гор и тут
услышал низкое басовитое ворчание взрослого зверя. Невольно тревожное чувство
охватило меня, я понял, что пришла мать-барсиха.
Барсята после призыва матери разом замолкли, и больше
никаких звуков никто из нас не слышал.
Когда рассвело, мы собрались и пошли дальше. Сколько
ни всматривались мы со спутниками в окружавшие нас дикие скалы, ничего не было
видно. Звери покинули перевал.
Рейд наш был в свое время благополучно завершен, но до
сих пор мне приятно вспомнить, что я держал в руках редкостного зверя, встреча
с которым в диких горах – удивительный подарок судьбы, возможно, единственный в
моей жизни.